Зелёные небеса [СИ] - Анатольевич Короленко

- Ну Матвей, - с восхищением произнёс Матросов. - Ты просто полон сюрпризов. Жалко будет рассыпать в лесу такие деньжищи, да... Ну да ладно, тащи свой чемодан, скормим его тварям.

Дед исчез и через минуту вошёл в гостиную с небольшим стальным кейсом, положил его на диван и открыл крышку. Взору открылись ряды небольших пакетиков, плотно набитых оранжевым порошком.

- Это и есть сипулин? - спросил я у мужиков.

- Щаз посмотрим, - шеф взял один из пакетиков и приоткрыл его. Затем сунул туда палец и облизал его.

- Да, причём высшего сорта, - его глаза на мгновение зажглись алчным огнём, но ту же потухли и приняли печальное выражение. - Не разбавленный...

- Я тебя предупредил! - начал заводиться Матвей. - Только узнаю, что продал его, нашей дружбе конец, понял?

- Да конечно понял, - со вздохом ответил Матросов, закрывая кейс и ставя его в углу комнаты. - Интересно, кто же этот чемодан потерял? А то слышал я недавно историю... Ладно, Лёха, берёшь половину наркоты, во время погони скинешь, чтобы отстали.

- А если что останется, принесёшь назад, и отдашь мне! - с нажимом добавил дед.

- Понял, - кивнул я, вспоминая программы криминальных новостей, где часто показывали притоны наркоманов, сплошь усеянные шприцами и телами кайфующих граждан. - А сипулин как, через шприц колют?

- Не, этот благородный, для господ, его через нос нюхают, - объяснил шеф. - Есть ещё зелёный, грубый, тот уже вводят шприцом, гадость редкостная, в нём просто адские добавки, за год превращают кишки в дерьмо, а душу в выгребную яму.

Ещё с час я крутился вокруг голограммы на столе, рассматривая лес и упавший самолёт, пока мужики возились с чем-то во дворе. По сути, зайти со стороны бурелома было бы единственным верным решением. Стволы упавших и лежавших ныне в великом хаосе деревьев были ТАКОЙ толщины, что тушам точно их не сдвинуть, ну а я за раз проскочу, с мой-то нынешней подвижностью и удалью.

- Ковёр, - в комнату незаметно вошла Лиза, подошла к столу. - Столько раз видела его, и всё равно, так интересно. Это туда вы идёте с дядей Ваней?

- Туда, - со вдохом ответил я. - Детёнышей монстров этих воровать.

Девушка кивнула, и я вдруг понял, что ей это не по душе. Такая же как и дед - добрая к разному зверью и отребью. Вот лично мне побоку сантименты такого плана - чем меньше этих тварей останется в лесу, тем лучше.

- Неправильно это как-то, - подтвердила мои догадки Елизавета. - Ладно больших, а малых совсем жалко...

- Вырастут и станут большими, а если к вам с дедом придут и ломиться начнут сюда?

- Не начнут, - мягко, но уверенно ответила девушка. - Дедушка их обратно в лес отправляет, они его всегда слушаются. А как-то однажды весной, когда трактор совсем сломался, он запряг одну тушу в плуг, и поле наше вспахал.

- Ну это дед твой, - махнул я рукой. - А если мне одному придётся по лесу идти? Или ещё кому? У кого вообще никаких талантов и прошивок нет? Меня самого неделю назад туша чуть не сожрала, на силу ноги унёс, хорошо, хоть было где спрятаться!

- И это верно, князь, - примирительно улыбнулась Лиза. - Дедушка говорит, что ты у нас жить будешь?

- Буду, - хмыкнул я. - Чего ж мне делать ещё, раз такую награду объявили за мою башку? Буду жить у вас, стесняя и принося всяческие неудобства.

И увидел в глазах девушки самую настоящую радость, которую она, впрочем, тут же попыталась скрыть. И от этого вдруг почувствовал, что на душе стало как-то легче, есть кто-то, кому на меня не насрать, кто на самом деле переживает за мою персону. И пусть их трое - она, дед и шеф, мне и этого хватит.

- И ничего ты нам не помешаешь, - заявила Елизавета сияя лицом, и как на крыльях выпорхнула из комнаты.

Делами по хозяйству в тот день меня напрягать не стали, и я, взяв из сарая большую удочку, запримеченную ещё вчера, прихватив краюху хлеба, отправился на озеро. Выбрав место покрасивее, уселся на нагретый солнцем камень, и закинул крючок с наживкой в воду.

Места здесь и впрямь инопланетные - по краям озера гигантские деревья, их кроны уходили прямо в облака, дух захватывало о этого зрелища, и вся эта красота отражалась в воде, просто фантастический пейзаж. Сомневаюсь, что в моём мире есть подобные красоты, всяк бы показали по телевизору. Эх, родителей сюда, порыбачили бы с отцом здесь на славу, то тоже фанат с удочкой посидеть. Был. Но ничего, родные мои, я за вас отомщу, и даже не сомневайтесь. Всем отомщу, только чуть на ноги встану, да заматерею...

...Поплавок резко ушёл под воду, и я покрепче ухватился за удилище, но как видно зря - довольно мощный рывок сорвал меня, как порыв ветра кленовый лист на асфальте, и потащил под воду, да ещё с весьма приличной скоростью. С сожалением отпустил руки и проклиная про себя чудище, завладевшее удочкой, вылез на берег. Ни хрена себе порыбачил! Отплёвываясь тёплой озёрной водой, направился к хутору.

- А удочка где? - со смешинками в глазах спросил дед, размазывая кистью краску на капоте трактора.

- Уплыла! - с досадой ответил я. - Что у вас там в озере за кабаны водятся, под воду чуть не утащили...

- Спросил бы сначала, - хохотнул шеф. - И не вздумай купаться - зараз схавают! Ну, если приспичит, три гранаты в воду, и только потом купаться. С час все твари будут скрываться на той стороне. Гранаты в амбаре, слева за входом.

- Кисточка есть ещё? - спросил я у Матвея. - А то с тоски сдохнуть тут у вас можно...

Шеф разбудил меня на рассвете. По-быстрому перекусили вчерашней жареной картошкой с зайчатиной, и лишь чай из местных трав заставил меня прийти в себя, налив тело бодростью, а душу хорошим настроением. Затем я вернулись в нашу комнату и облачились в броню. Трофейный броне-костюм, снятый с Кота нравился мне своей лёгкостью, и не сковывал движений, как моя предыдущая броня. Шеф вручил мне флягу с отваром печени водяного и свёрток с сипулином, распихал всё это по карманам-контейнерам. Засунул в свой ранец сумку для детёныша туши и пистолет с усыпляющими инъекциями. Повесил на плечо "рамзес":

- Иванович, я готов!

Шеф, успевший собраться гораздо раньше меня, и сидевший в ожидании на стуле поднялся и мы вышли во двор. Всё это до боли напоминало наши с отцом сборы на утреннюю рыбалку, любили мы вот так подняться ни свет ни заря, неспешно собраться и выйти в утреннюю прохладу ещё спавшего села, тишину которого лишь изредка нарушали сонный рёв коров и вопли петухов. Только во сегодня было немного страшно, всё-таки шли не за карасями-пескарями.

Во дворе на скамейке задумчиво курил дед, кивнул нам, тихо поздоровались с ним.

- Пошли?

- Пошли, - вздохнулшеф. - Чего сиськи мять?

- Ну тогда, как у вас говорят, - прищурился Матвей. - Ни пуха ни пера.